Казачьи сказки - Страница 44

Все помещения оказались пусты. Выйдя из корабля, я едва не споткнулся о капитана, приютившегося у собственноручно сложенного очага — он явно не торопился приступать к выполнению намеченной программы, сосредоточив все внимание на апетитном шкворчании отбивных, подрагивавших на самопальной решетке. Мясо было синтетическим, но его аромат все-таки вызвал знакомое ощущение опустошенности в желудке, сопровождаемое обильным выделением влаги во рту.

— Ну что, прошла твоя меланхолия? — не удержался от подковырки Тенев. Он поднял на меня глаза и, увидев выражение моего лица, примирительно вздохнул: — Ладно уж, присаживайся, сейчас еще парочку положу.

— А Боткин где? — спросил я, пристраиваясь рядом.

— Часа два назад доложил, что находится в какой-то большой хижине. С тех пор никаких сообщений от него не поступало. Да оно и понятно — ты погляди, что творится вокруг!

Пока он переворачивал отбивные, я заметил, что голубое светило окрашивается в фиолетовый цвет. Вероятно, местная солнечная система проходила сквозь зону повышенных хроноискажений, поскольку стабилизаторы стали издавать нехарактерный басовый звук.

При мысли о Боткине я почему-то почувствовал неловкость: я-то бездельничал (хотя, право же, это не в моей натуре), а каково там ему, бедолаге, вдалеке от лагеря?… Ага, вот и он — легок на помине! «выплыл» из-за ближайшего холма в компании толпы туземцев. Их движения казались смешными, будто при замедленной съемке. В следующее мгновение я понял: Боткин — мчится, убегает от неведомо чем разгневанной толпы. Судя по выражению его лица, он изрядно выбился из сил. Я толкнул капитана, приглашая полюбоваться забавной картиной. Тот отреагировал моментально, метнувшись к кораблю, где находился пульт управления защитой.

Боткин по-прежнему лидировал и к финишу пришел первым, а туземцы уткнулись в незримую, но непробиваемую стену. Оказавшись отрезанными от лагеря, они не спешили уходить, угрожающе размахивая руками и выкрикивая непонятные проклятия. Победитель гонки приблизился к очагу, судорожно втягивая в легкие воздух, будто рыба, выброшенная на берег. И тем не менее вид у него был довольный.

— Я совершил колоссальное открытие! — прохрипел он. — На этой планете находится единственная во Вселенной колония хронарных насекомых… Да-да, я не оговорился! Они роют норки в земле и ведут коллективный образ жизни…

— Боткин, какого черта! — оборвал его капитан, спустившись с корабля. — Что означает весь этот бедлам? Что ты опять натворил? Почему они гнались за тобой?

По всему было заметно, что капитан медленно, но неумолимо закипает.

— Все это мелочи в сравнении с моим открытием. — самодовольно выпалил «чемпион». — Я взял пробу хронарного воска. Вот и все, что я сделал-то. Нашел целый ком в одной из хижин. Насекомые используют воск для обмазки своих нор, но производят его в мизерных порциях. Вот я и воспользовался гостеприимством туземцев, которые все равно нахаляву таскают его. Правда, пока бежал сюда, обронил пробу в болото. Жаль, конечно, что так вышло, но открытие я все-таки сделал.

— Другими словами, ты присвоил плоды труда туземцев?

— Что значит «присвоил»? — обиделся Боткин. — Они-то обворовывают бедных насекомых! Если им так уж нужен воск, могут наскрести еще — они все норки знают. Не больно-то большой труд.

Капитан побагровел.

— Боткин! — взревел он. — Ты… ты идиот! Безответственный тип! Что ты мне мозги полощешь?! Что еще за хронарный воск?!

— Насекомые выделяют его из особых желез, расположенных под присосками. Он обладает уникальным свойством нейтрализовать неравномерность течения времени, благодаря чему насекомые не испытывают никаких трудностей при выводе личинок. Свойства у этого вещества просто фантастические, капитан! Его молекулы стабилизируют хронополе, не расходуя ни капли энергии! Вы только представьте себе: теперь мы можем выбросить все эти железки, эти стабилизаторы к едрене фене — нам достаточно просто обмазаться воском!

— Хм-м, — Тенев задумчиво почесал за ухом. — Это слишком привлекательная перспектива, чтобы быть правдой… Однако по долгу службы я обязан выслушать и другую сторону.

Когда Тутму пропустили сквозь силовой барьер, его синяя кожа заметно посерела, что не предвещало ничего хорошего, поэтому «великий открыватель» счел благоразумным удалиться в корабль — от греха подальше. Разгневанный вождь предстал пред нами и торжественно изрек:

— Если Боткин не возвращать нам большой священный камень, Тутма сделай колдовство, и вы насовсем оставаться здесь.

— Зачем нуждайся Тутма в большой камень? — попытался подделаться под его стиль общения капитан, наивно полагая, что так его лучше поймут.

— Нет священный камень — нет время. Время делайся большое, священный камень — маленький. Камень кончайся, Тутма умер, новый жрец делай новый камень. Это очень долго и трудно.

— Я поговорить с Боткин. — пообещал Тенев. — Сейчас Тутма уходить и приходить завтра. Потому что Боткин спрятай большой священный камень, я заставляй его камень приносить сюда.

— Хорошо, но Тутма осторожный, Тутма на всякий случай делай колдовство. Не забывай: или возвращай камень, или оставайся здесь.

Жрец удалился. Я облегченно вздохнул — уж очень оскорбляет слух суперполиглота подобное измывательство над языком. Капитан зашагал к кораблю, я последовал за ним. Пристыженный Боткин ждал нас в кают-компании.

— Разойтись по каютам! — сухо бросил капитан. — Объясняться будем потом, сейчас — экстренный взлет. Но на Земле этот тип у меня за все ответит.