Казачьи сказки - Страница 35

— В канаву, — мрачно решил Якуб, — через недельку сделаю свежую…

В следующую субботу они так же сидели у печи. На спицах пеклись куски «бездомного» кота. Из крана капала мутная жидкость. Строгий экзорцист не спускал глаз с процесса, всё ещё тяжело переживая прошлое фиаско…

— Не казни себя, друже, — ухмылялся казак, — и на старуху бывает проруха.

— Но… кислая водка, — тёр виски Вендерович, — этого же не бывает!

— Зато теперь самогоночка — высший сорт! — первым дегустировал Йосип.

— Слышь, а почему вообще напитки скисают? — спросил у друзей Якуб. — Вот ты, Семён, человек всякое повидавший, должен знать, а…

— Ну-у… чему-то такому нас учили в кадетском корпусе, но так оно ж было лет сто назад. Не-а, не припомню, чей-то с микробами связанное…

— А моя бабка говорила, что молоко киснет, когда в него домовой написает! — неуверенно хихикнул Йосип.

— Суеверия, — подумав, признали все, — за это и выпьем!

…На рассвете Якуб проснулся от подозрительного шороха. Солнышко ещё только-только всходило над горизонтом, а на дощечке прямо перед раскрытой канистрой стоял натуральный домовой и уже расстёгивал ширинку! Экзорцист лет двадцать их не встречал, хотя, по совести говоря, и ранее не обращал на эту мелочь никакого внимания.

— А вот и оно, суеверие… — Старик вынул из кармана проржавевший револьвер.

Домовой неуверенно улыбнулся…

— Здорово живёшь, хозяин! Не найдёшь ли кусочка пирога в награду за заботу?

— Ага, щас я тя награжу, Кузенька! — Вендерович взвёл курок.

— Эй, дядя, ты того… не шути! Я ж тебе помогаю, а ты…

— Помогаешь?! — едва ли не взвыл Якуб. — Ах ты, недобитый пережиток старины глубокой! Двадцать литров самогонки мне испортил и на следующие нацелился?!

— Какой самогонки? — Домовой нервно застегнул штаны.

— А той самой! Кто, гад, на прошлой неделе надул мне в канистру?

— Ну я… так это мой долг! Мы, домовые, завсегда людям в молоко писаем, чтоб скисало на творог да простоквашу. Вот и я, как вижу полный бидон, так сразу в него и…

— Идиот… — экзорцист опустил оружие, — это не бидон, а канистра. И держат в ней не молоко, а самогон! Ясно тебе?!

— Нет…

— Не знаешь, что такое самогон?!

— Да откуда ж, — окончательно повесил голову домовой, — я ведь только-только из лесу. У вас в деревне неделю назад место освободилось, вот меня сюда и определили. Чтоб помогал, значит… Прости, дяденька… Я ж не знал…

— Смотри и учись. — Старый Якуб осторожно поднял домового под мышки и переставил ближе к столу. — Вот это шашлык, а вон то кислый огурчик…

— Знаю, это знаю! В бочку с огурцами я уже писал!

— Тьфу, а я их ел… Так, смотри сюда, вот это самогон. — Вендерович вытер об штаны стакан, плеснул первача и подал новому знакомому.

— Ой, пахнет как-то… — сморщился домовой. — И чё с ним делать надо?

— Пить! — со слезами в голосе торжественно объявил хозяин. — Это же самое важное открытие человечества!

Домовой послушно отхлебнул.

— Крепкое… И греет так! Прямо как камышовое вино, только лучше…

— Закусывай мяском, а то ещё свалишься у меня тут… А я себе, пожалуй, тоже стопарик налью.

За первым стаканом наполнился и второй, потом третий…

— А теперь я объясню тебе, что такое тост!..

Семён продрал глаза часом позже. По сараю метались невнятные тени, и сухопарую фигуру друга он узнал не сразу. А вот когда узнал наверняка… Перед красным Вендеровичем отплясывал украинский гопак маленький, в дрезину пьяный домовой в посконных штанах и в бараньей шапке, лихо сбитой набекрень!

— Всё — хана, белая горячка, — застонал старый казак, отвернулся и захрапел снова…

Имплантат

За одним из столов в Войславицкой корчме сидел всем известный экзорцист Якуб Вендерович и не представившийся полковник Советской армии, который случайно забрёл в эту дыру, возвращаясь с проверки гэдээровских гарнизонов. На столе стояли бутылки из-под вина, пива, водки и полканистры медицинского спирта. Двое сидящих вели дуэль: кто больше выпьет?

«Секунданты», немолодой конюх и молоденький лейтенант, уже валялись без задних ног, никакие до безобразия. «На войне как на войне»! Толпа ротозеев из соседей Якуба и подопечных полковника успешно делала ставки. Победа не давалась никому…

Где-то ближе к полуночи русский полковник прекратил автоматическое осушение стаканов и, приобняв поляка за шею, дыхнул ему в лицо:

— Слышь, лях… А вот ты когда-нибудь пил по ступенькам?

— Н-не знаю, это как? — сразу заинтересовался Якуб.

— На каждой ступени ставим стопарик и проверяем, кто выше дойдёт. Кто дойдёт… понял?

— Добже, — охотно согласился Вендерович. — Щ-щё ж тут н-не пнять.

Собутыльники не нуждались в повторениях, русский взял спирт, а поляк вытряс у корчмаря полную корзинку стопочек. Помещение в мгновение опустело, все бросились следом, не желая терять ни интерес, ни деньги. Полковник перекинул Якуба через небольшой заборчик, после двух попыток перелезть самому попросту сломал его и направился за «другом» к старой церковной колокольне.

Первый этаж давно служил вместо автобусной станции, дверь, ведущая наверх, была закрыта. Взлом замка для обоих оказался плёвым делом. Смешанная русско-польская комиссия тщательно наполнила стопки водкой, расставляя от первой ступеньки до последней.

— Панове, ес-с-сли мы упдём и случится, не дай Матка Бозка, как-кое-то н-щ-счастье, помните: не хороните меня в бр… бр… бртской мгиле с этим большевиком! — покаянно раскланялся Якуб, обнял погрустневших товарищей и обернулся навстречу судьбе.